Знаменитости всего мира Новости звёздной жизни знаменитостей
Биографы Дали называли ее алчной валькирией, которая превратила художника в машину для зарабатывания денег. А она нянчилась с ним больше, чем с родной дочерью
«Я люблю Галу больше матери, больше отца, больше Пикассо и даже больше денег».
Так Сальвадор Дали писал о своей жене, Елене Дьяконовой, невероятной русской женщине, родившейся в Казани. Гала — имя, которое придумал для Елены ее первый муж, поэт Поль Элюар, и оно означает «праздник». Имя подходило ей, как удачное платье, Дали называл жену «блистательной, как морская гладь».
Многие биографы Дали считают, что Гала сильно навредила его таланту, превратила гения в машину для зарабатывания денег. Но, возможно, она и была той самой великой женщиной, которая, по известной поговорке, стоит за каждым великим мужчиной.
Застенчивая и упорная
Елена Дьяконова родилась в 1894 году в Казани. Ее отец был простым служащим, незаметным на фоне жены — мама Елены, Антонина, была отлично образованной, издавала детские книги, вокруг нее крутилась вся артистическая и литературная жизнь Казани. Для нее очень важно было дать детям хорошее образование, Лена с семи лет учила французский. Когда девочке было 10 лет, ее отец умер, а мама вышла замуж за московского адвоката.
В Москве Лена ходила в гимназию вместе с Мариной и Анастасией Цветаевыми, и Марина описывала будущую Галу, как тоненькую, длинноногую, упрямую и застенчивую, с темными ресницами «такой длины, что на них можно положить две спички». Узкие карие глаза, по‑китайски скошенные к вискам, делали ее лицо необычным и притягательным, на него хотелось смотреть снова и снова.
Гала очень быстро нашла свое призвание — быть той, для которой мужчины пишут прекрасные стихи, безумные письма и великие картины. Своего первого гения она нашла в Швейцарии, в санатории, где лечилась от туберкулеза. Гала росла очень слабой и болезненной, и в семнадцать лет семья отправила ее в Швейцарию. Там же лечился начинающий поэт, который писал под псевдонимом Поль Элюар. Через пять лет они поженились, и Гала родила дочь Сесиль. Девочка по большей части жила у бабушки, и редкие прогулки с матерью вспоминала потом, как праздник.
В Гале было какое-то странное обаяние, то, что раньше называли магнетизмом.
Она не была классической красавицей, но, казалось, что ее лицо как-то светится. Мужчинам просто хотелось быть с ней рядом. И она очень интересно, изысканно одевалась — в богемных кругах ее считали иконой стиля.
Поль и Макс
Поль увлекся фотографией и постоянно снимал свою жену обнаженной. Он видел в ней совершенную, абсолютную красоту. Они были счастливы, молоды, красивы, а их любовь не ограничивала их свободу: был договор, по которому каждый мог позволить себе небольшой роман на стороне.
В 1921 году Гала стала позировать художнику Максу Эрнсту. У них быстро начался роман. Элюар при этом тоже замечательно относился к Маску, считал его единомышленником. Их взгляды на жизни и искусство полностью совпадали, а отсюда выросла теплая, настоящая братская дружба. Макс, Гала и Поль стали жить вместе, и им даже в голову не приходило скрывать свои отношения. Возможно, этот треугольник просуществовал бы до конца жизни одной из сторон, но тут Элюар в каком-то ночном клубе познакомился с молодым художником Сальвадором Дали. К этому времени Элюар вступил в компартию, издал блистательный сборник стихов «Град скорби». Его талант признал весь мир. В Сальвадоре он увидел человека, который, возможно, даже и превосходит его по степени одаренности.
Дали сразу же пригласил Поля с женой погостить у себя в испанской деревушке. Элюар согласился — он был в полном восторге от нового друга, и все время рассказывал про него Гале.
Гала потом удивлялась:
«Он словно нарочно толкал меня в его объятия, хотя я его даже не видела».
Похищение Музы
Сальвадору Дали было тогда всего 25 лет. Он жил в очень красивом белом доме, красиво выделявшемся на фоне черного гравия. Все вокруг утопало в цветах, романтично шумело море. Чтобы произвести на Галу неизгладимое впечатление, Дали раскрасил подмышки в синий цвет, натерся своим безумным одеколоном (лаванда, козлиный помет и рыбный клей), а за ухо засунул герань. Так он приготовился, а потом увидел Галу в окно: доброжелательно спокойную, бесконечно уверенную в себе. Она показалась ему королевой. Дали стало стыдно за свое мальчишество, он быстро помылся и даже надел пиджак.
Сальвадор уже знал, что любит эту женщину. А она сразу поняла, что он гений.
Из этой испанской деревушки Элюар уехал один. Гала осталась с Сальвадором. В качестве компенсации Дали написал портрет поэта:
«Я чувствовал, что на меня возложена обязанность запечатлеть лик поэта, с Олимпа которого я похитил одну из муз».
Половинки
Гала и Дали больше не расставались. Они поженились и даже обвенчались, когда Гала наконец-то развелась с Элюаром. Дали патологически боялся интимной близости, и Гала была единственным человеком, которому он позволял к себе прикасаться. Сначала им было непросто. Гала заставляла Дали работать в сто раз больше, чем работают самые посредственные художники, которые надеются не на талант, а на усидчивость и упорство; в трудные дни она сама шила себе платья, но они не сдавались. Гала успокоилась только тогда, когда сделала из Сальвадора миллионера.
Она была ему так близка, что он чувствовал ее своей частью, и даже работы свои подписывал: «Гала — Сальвадор Дали». А она могла из каждой новой картины Дали сделать сенсацию, и умело руководила его карьерой: картины стали продаваться хуже? Займись моделированием одежды, оформляй витрины, делай декорации для фильмов Хичкока и даже для мультиков Диснея.
Гала всегда угадывала, что нужно делать, и Дали на шаг опережал других, задавал тон, диктовал моду. Многие считают, что даже композиции его картин придумывала Гала. И это она решила, что Сальвадору нужно переехать в Америку, что настоящего признания он добьется именно там: надо только не лениться и постоянно эпатировать публику, превращая в перформанс каждый выход.
При всей нацеленности на коммерческий успех Гала вовсе не была, как писали газеты, «алчной валькирией» и «стервой». Ее отношение к Дали было в огромной степени материнским, хотя она была старше всего на 11 лет. Гала нянчилась с Сальвадором гораздо больше, чем с родной дочерью. А Дали, который рано потерял мать, был этому только рад.
Сестра Галы, Лидия, рассказывала, как это было:
«Гала возится с Дали как с ребенком: читает ему на ночь, заставляет пить какие-то необходимые таблетки, разбирает с ним его ночные кошмары и с бесконечным терпением рассеивает его мнительность.
Дали швырнул часами в очередного посетителя — Гала бросается к нему с успокоительными каплями: не дай бог, с ним сделается припадок».
В 1948 году Дали с Галой вернулись в Испанию: Дали страшно скучал вдали от родины. Они добились всего, чего хотели: славы, богатства. Но Гала не могла примириться с тем, что она стареет, что мужчины уже не сходят по ней с ума. Она сопротивлялась возрасту: каждый ее новый любовник был моложе предыдущего. Этим мальчишкам она дарила машины, дома и даже картины мужа, но взамен получала только иллюзии. Только муж по‑прежнему восхищался ей, только для него она была «золотцем». Он никогда не возражал против ее любовников, не возражал и сейчас — лишь бы Гала была счастлива.
Мы не покинем друг друга
Сальвадр подарил Гале замок Пуболь, там она и провела свои последние годы. Дали мог приезжать только с ее разрешения. В 88 лет она сломала шейку бедра и после нескольких дней в больнице умерла. Смерть Галу не страшила:
— День, когда я умру, будет самым счастливым в моей жизни, — говорила она, так и не сумев принять себя старой, с болезнями и немощами.
Дали прожил без нее еще семь лет. Он часто вспоминал их первый день, когда Гала приехала к нему с первым мужем и через несколько часов после знакомства пообещала:
«Мой маленький мальчик, мы никогда не покинем друг друга».
Но вот Гала его покинула. И был первый раз, когда она его подвела.
